Мой муж и его родители потребовали ДНК-тест для нашего сына я согласилась, но то, что я попросила взамен, изменило всё
Я никогда не думала, что мужчина, которого я люблю отец моего ребёнка посмотрит мне в глаза и усомнится, что наш сын его. И вот я сижу на бежевом диване, прижимая к груди малыша, а мой муж Игорь и его родители бросают в меня обвинения, будто ножи.
Всё началось с одного взгляда. Когда моя свекровь, Галина, впервые увидела Артёма в роддоме, она нахмурилась. Шепнула Игорю, пока я делала вид, что сплю: «Он не похож на Петровых». Я притворилась, что не слышу, но её слова ранили сильнее, чем швы после кесарева.
Сначала Игорь отмахивался. Мы смеялись, что младенцы меняются, что у Артёма мой нос и его подбородок. Но зёрнышко сомнения было посеяно, и Галина поливала его подозрениями при каждом удобном случае.
«Ты знаешь, у Игоря в детстве были голубые глаза», говорила она нарочито, поднося Артёма к свету. «Разве не странно, что у него такие тёмные?»
Однажды вечером, когда Артёму исполнилось три месяца, Игорь пришёл с работы поздно. Я сидела на диване, кормила малыша, волосы не мыты, усталость давила, как тяжёлая шуба. Он даже не поцеловал меня, просто стоял, скрестив руки.
«Нам нужно поговорить», сказал он.
Я уже знала, что сейчас будет.
«Мама с папой считают нам стоит сделать ДНК-тест. Чтобы развеять сомнения».
«Развеять сомнения?» переспросила я хрипло. «Ты думаешь, я тебе изменяла?»
Игорь заёрзал. «Нет, Аня. Конечно, нет. Но они переживают. Я просто хочу закрыть этот вопрос для всех».
Моё сердце упало. Для всех. Не для меня. Не для Артёма. Для них.
«Хорошо», ответила я после паузы, сдерживая слёзы. «Хочешь тест? Получишь. Но я тоже кое-что потребую».
Игорь нахмурился. «Что именно?»
«Если я соглашусь на это оскорбление, ты пообещаешь, что если результат будет таким, как я знаю, ты разрешишь мне поступить по-своему. И прямо сейчас, при родителях, поклянёшься, что любой, кто усомнится во мне после этого, будет отрезан».
Игорь замялся. За его спиной Галина застыла, скрестив руки, глаза ледяные.
«А если я откажусь?»
Я посмотрела ему в глаза, чувствуя лёгкое дыхание Артёма у своей груди. «Тогда уходите. И не возвращайтесь».
Тишина повисла тяжёлой пеленой. Галина открыла рот, но Игорь остановил её взглядом. Он знал, что я не блефую. Знал, что никогда не изменяла. Артём его сын, его копия, если бы он только перестал слушать мать.
«Ладно», наконец сказал Игорь, проводя рукой по волосам. «Сделаем тест. И если он подтвердит твои слова, на этом всё. Никаких больше обвинений».
Галина скривилась, будто проглотила лимон. «Это смешно», прошипела она. «Если тебе нечего скрывать»
«Мне нечего скрывать», резко перебила я. «А вот тебе есть твоя ненависть, твоё вечное вмешательство. После теста это закончится. Или ты больше не увидишь ни сына, ни внука».
Игорь поморщился, но не стал спорить.
Через два дня тест сделали. Медсестра взяла мазок у Артёма, пока он хныкал у меня на руках. Игорь тоже сдал образец, лицо напряжённое. Ночью я крепко прижимала к себе сына, качая его и шепча извинения, которые он не мог понять.
Я почти не спала. Игорь дремал на диване. Я не могла вынести его рядом, пока он сомневался во мне и в нашем ребёнке.
Когда пришли результаты, Игорь прочитал их первым. Он опустился передо мной на колени, бумага дрожала в его руках. «Аня прости меня. Я не должен был»
«Мне не нужно извинений», холодно сказала я, поднимая Артёма из кроватки и усаживая его к себе на колени. «Извинись перед сыном. И перед собой. Потому что ты потерял то, что не вернёшь».
Но моя битва только начиналась.
Игорь стоял на коленях, сжимая доказательство того, во что должен был верить с самого начала. Его глаза покраснели, но я не чувствовала ничего ни тепла, ни жалости. Только пустоту там, где раньше было доверие.
За его спиной застыли Галина и свёкор Виктор. Губы Галины побелели от напряжения. Она даже не смотрела в мою сторону. Хорошо.
«Ты обещал», спокойно сказала я, покачивая Артёма, который лепетал, не ведая о семейной буре. «Сказал, что если тест всё прояснит, ты отрежешь всех, кто продолжает сомневаться».
Игорь сглотнул. «Аня, пожалуйста. Она же моя мать. Она просто волновалась»
«Волновалась?» я резко рассмеялась, и Артём вздрогнул. Я поцеловала его мягкие волосы. «Она отравила тебя против собственной жены и сына. Назвала меня лгуньей и изменницей всё потому, что не может смириться с тем, что больше не контролирует твою жизнь».
Галина шагнула вперёд, голос дрожал от праведного гнева. «Аня, не будь драматичной. Мы поступили, как поступила бы любая семья. Нам нужно было убедиться»
«Нет», перебила я. «Нормальные семьи доверяют друг другу. Нормальные мужья не заставляют жён доказывать, что дети их. Вы хотели доказательств? Получили. Теперь получите кое-что ещё».
Игорь посмотрел на меня, не понимая. «Аня, что ты имеешь в виду?»
Я глубоко вдохнула, чувствуя, как бьётся сердце Артёма. «Я хочу, чтобы вы все ушли. Сейчас».
Галина ахнула. Виктор забормотал. Игорь широко раскрыл глаза. «Что? Аня, ты не можешь это же наш дом»
«Нет», твёрдо сказала я. «Это дом Артёма. Мой и его. А вы его разрушили. Усомнились во мне, унизили меня. Мой сын не будет расти там, где его мать называют лгуньей».
Игорь встал, гнев вытеснил вину. «Аня, будь разумной»
«Я была разумной», резко ответила я. «Когда согласилась на этот мерзкий тест. Когда терпела, как
