**Дневник. Понедельник.**
Ты прислуга, злорадствовала свекровь, не подозревая, что я владелица ресторана, где она мыла посуду десять лет.
Ну что, дождалась? её голос в трубке сочился ядом, который она даже не пыталась скрыть.
Я молча переложила телефон к другому уху, продолжая подписывать толстую пачку счетов.
Артём опять сбрасывает мои звонки. Это твоих рук дело? Конечно, твоих. Что ты ему наплела, бесплодная кукушка?
Тамара Викторовна Соколова. Моя свекровь. Посудомойка в моём флагманском ресторане «Золотой Гусь». Она работала там уже десятый год и свято верила, что её невестка бездельница, ловко примазавшаяся к её «золотому» сыну.
Тамара Викторовна, я занята, спокойно ответила я, ставя размашистую подпись на последней накладной.
Занята, говоришь! Чем ты можешь быть занята? Ногти подпиливаешь? Пересчитываешь деньги моего сына? Раскладываешь их по цветам в свой крокодиловый кошелёк?
Её голос дрожал от плохо скрытой, заплесневевшей зависти. Именно той, что заставляла её приходить к нам без приглашения и устраивать ревизию в холодильнике, брезгливо цокая языком при виде фуа-гра или артишоков.
Я работаю, ровно сказала я, отодвигая документы.
Работаешь? протянула она, и я физически ощутила её презрительную ухмылку. Милая, не смеши. Твоя работа угождать моему сыну. Подать ужин и постелить постель. Не забывай своё место.
Я закрыла глаза. Передо мной на столе из морёного дуба лежал проект нового меню, разработанный моим шеф-поваром из Франции.
Десятки тысяч евро инвестиций, бессонные ночи, переговоры с поставщиками из Италии и Норвегии.
Хватит притворяться бизнес-леди. Ты прислуга, Варя. Просто дорогая, хорошо одетая прислуга. И всегда ею будешь. Запомни это.
Внутри что-то натянулось до предела, как струна. Десять лет я терпела. Десять лет держала слово, данное Артёму в начале нашего пути.
Тогда, стоя в тесном помещении моего первого кафе, он взял меня за руки и посмотрел в глаза: «Варя, умоляю, пусть мама думает, что это я тебе помогаю. У неё тяжёлая жизнь, она всю себя в меня вложила. Если она узнает, что ты успешнее меня, это её убьёт. Её гордость растопчут в грязи». Я, ослеплённая любовью и благодарностью за первый взнос, который он одолжил мне из своих сбережений, согласилась. Тогда это казалось маленькой, невинной ложью ради спокойствия. Ложью, которая за десять лет превратилась в чудовище.
Мне нужны деньги, без предисловий заявила Тамара Викторовна. Пальто совсем износилось, стыдно людям в глаза смотреть. Передай Артёму, чтобы вечером привёз. Двести тысяч. Для тебя это не проблема, ты же мастерски умеешь вытягивать из него деньги.
Она говорила так, будто требовала у экономки выдать ей сумму на хозяйство.
Я взглянула на свой идеальный маникюр. На тонкие пальцы, управляющие бизнесом с миллионными оборотами. И вдруг поняла, что устала. Не просто устала я была опустошена.
Хорошо, мой голос прозвучал отстранённо. Будет вам пальто.
Я положила трубку, не дав ей сказать ни слова. Затем набрала номер управляющего «Золотого Гуся».
Сергей, добрый день. Новость. С завтрашнего дня вводим новую, более строгую систему контроля качества. Для всего персонала. Без исключений. Особенно в моечном цеху. Говорят, по городу скоро пройдётся с проверкой Михаил Орлов. Мы должны быть безупречны.
**Вторник.**
Вечером телефон снова разрывался от звонков. Я как раз просматривала финансовый отчёт.
Ты что себе позволяешь?! визжала свекровь так, что динамик хрипел. Это что за унижение? Меня, пожилую женщину с больным сердцем, заставили перемыть целую стойку тарелок! Твой щенок Сергей стоял надо мной!
Я представила её лицо багровое, искажённое злобой. Чтобы Тамара Викторовна не узнала правды, я почти не появлялась в ресторане, управляя всем из офиса. Вся коммуникация шла через Сергея, который для персонала был главным.
Тамара Викторовна, правила едины для всех. Чистый посуд залог репутации. Тем более, если нас может посетить критик такого уровня.
Репутации? Какая у этой выскочки может быть репутация? Твой муженёк вбухал сюда деньги, а толку ноль!
Она не знала, что Артём не вложил ни копейки сверх того первого долга. Что это я, начав с крохотного кафе, построила империю. Он лишь гордо называл себя «мужем ресторатора» в кругу друзей, наслаждаясь плодами моего труда.
Этот ваш управляющий смотрел на меня, как на грязь! Сказал: ещё одна жалоба от официантов и штраф! Я пожалуюсь Артёму! Расскажу, как ты издеваешься над его матерью!
Она бросила трубку. Я отложила телефон и налила воды. Руки слегка дрожали.
**Среда.**
Днём позвонил Сергей.
Варя Викторовна, проблема. Тамара Викторовна отказалась выходить на смену. Прислала сообщение, что у неё подскочило давление из-за «невыносимых условий».
Я вздохнула.
Оформите как прогул. Без оплаты.
Она грозится трудовой инспекцией и жалобами во все инстанции.
Пусть. Вся документация в порядке. И камеры в моечной тоже.
Вечером был разговор с мужем. Артём вернулся домой напряжённый, со сжатыми губами.
Варя, что происходит? Мама звонила, у неё истерика. Говорит, ты её целенаправленно выживаешь с работы.
Он сел напротив, глядя на меня с укором. Он мастерски владел этим взглядом тихим, изматывающим.
Артём, я просто ввела новые стандарты чистоты. Твоя мама считает, что они для неё не писаны.
Но можно было сделать исключение! Предупредить! Она немолода! Зачем эти проверки, штрафы? Ты же знаешь, какая она ранимая.
Р
