«Мой сын не отец твоему ребенку!» кричала свекровь, требуя ДНК-тест. Она окаменела, когда анализ показал, что она не мать своего сына.
Вот, Тереза Викторовна швырнула на стол сложенный вчетверо рекламный проспект. Изучи на досуге.
Глянцевая страница развернулась, открыв улыбающуюся пару с младенцем и громкий заголовок: «Центр генетической экспертизы. Точность 99,9%».
Мой муж, Артем, тяжело вздохнул и отодвинул тарелку с недоеденным ужином. Он смотрел куда угодно, только не на меня и не на свою мать.
Мама, мы же договаривались, его голос звучал тихо, почти умоляюще.
Тереза Викторовна полностью проигнорировала его. Вся ее фигура, сжатые губы, острый взгляд были направлены на меня. Она будто просвечивала меня, ища трещину в моей защите.
Я просто хочу правды, Светлана. Ради спокойствия в семье.
Ее слова звучали мягко, но от них веяло угрозой.
Я сплела пальцы под столом. Весь месяц после рождения маленького Миши превратился в ад под названием «сомнения свекрови».
Я вспомнила, как еще на нашей свадьбе она, поднимая бокал, произнесла тост о «чистоте крови и хорошей породе». Тогда я приняла это за старомодный каприз. Теперь понимала это ее жизненное кредо.
Сначала были намеки, косые взгляды на цвет волос ребенка, вопросы о моей «бурной молодости». Теперь она перешла в открытое наступление.
Какой правды, Тереза Викторовна? я старалась, чтобы голос не дрожал. Вот он, ваш внук. Копия Артема.
Копия? она усмехнулась. Не вижу. Мой сын не может быть отцом твоего ребенка!
Она сказала это негромко, но с такой ледяной уверенностью, что воздух на кухне будто загустел. Артем вздрогнул, наконец оторвав взгляд от стены.
Мама! Что ты несешь! Прекрати немедленно.
А ты молчи! рявкнула она. Тебя вокруг пальца обвели, а ты рад. Чужого выродка растишь!
Я встала. Ноги едва держали, но сидеть дальше было невыносимо. Я чувствовала себя подсудимой на сфабрикованном процессе.
Если вы так уверены зачем вам тест? спросила я, глядя ей прямо в глаза.
Это был рискованный шаг. Я надеялась, что она отступит. Но вместо этого ее губы растянулись в хищной улыбке.
Чтобы у тебя, девочка, не осталось ни шанса. Чтобы все увидели, кто ты на самом деле. Чтобы мой сын наконец прозрел.
Она смотрела на меня с откровенным презрением. В ее глазах я была не невесткой, не матерью ее внука, а грязью, которую нужно вычистить из их «идеальной» семьи.
И в этот момент во мне что-то переменилось. Страх, сжимавший меня все это время, уступил место другому холодному, острому и ясному.
Я взглянула на мужа. Он сидел, опустив голову, подавленный материнским авторитетом. Он не защитил меня. Не защитил нашего сына.
Хорошо, сказала я так спокойно, что сама удивилась.
Тереза Викторовна торжествующе выпрямилась.
Будет вам тест, продолжила я, обходя стол и останавливаясь прямо перед ней. Мы его сделаем. И я, и Артем, и Миша. Но есть одно условие.
Она прищурилась с подозрением.
Какое?
Вы тоже сдадите.
Я? она явно растерялась. Зачем мне?
Чтобы доказать, что вы вообще имеете отношение к нашей семье, раз позволяете себе ее разрушать, отрезала я. А вдруг вы нам вообще чужая? Проверим заодно. Всех.
На миг лицо свекрови потеряло жесткую маску. Растерянность сменилась багровыми пятнами ярости, поползшими по шее и щекам.
Как ты смеешь, молокосос! прошипела она, но в ее голосе уже не было прежней ледяной уверенности. Мой удар попал в цель.
Смею, ровно ответила я. Либо так, либо никак. Хотите правды? Тогда получите ее всю, без исключений.
Артем поднял на меня испуганный взгляд. В нем читался немой призыв: «Света, остановись, не надо». Но я уже не могла остановиться.
Тереза Викторовна впилась в меня долгим, ненавидящим взглядом. Она поняла, что я не отступлю. Что ее план моего публичного унижения дал трещину.
Ладно, выплюнула она. Пусть будет по-твоему. Я сдам твой дурацкий тест. Но когда конверт вскроют и все узнают, что ты родила этого ребенка от кого-то другого Я лично выставлю твои вещи за дверь.
Она развернулась и, не прощаясь, хлопнула дверью так, что в серванте зазвенели рюмки.
Мы с Артемом остались одни. Он смотрел на меня, будто я его предала.
Зачем, Света? Зачем ты ее втянула? Это же моя мать.
Она унизила меня, Артем. Она оскорбила нашего сына. А ты сидел и молчал.
Она просто переживает, он не находил слов, потер переносицу. Она не со зла.
«Не со зла?» пронеслось у меня в голове. Эта женщина методично, месяц за месяцем, разрушала мою жизнь, мое материнство, нашу семью. А он говорит не со зла.
Следующие три дня до теста превратились в пытку. Тереза Викторовна развернула полномасштабную войну.
Она звонила Артему по десять раз на день, рыдая в трубку, как он, ее единственный сын, мог пойти на поводу у «этой вертихвостки» и усомниться в родной матери.
Он возвращался с работы изможденный, с серым лицом, и избегал моего взгляда.
Потом в атаку вступила «тяжелая артиллерия» двоюродная тетка Артема, Зоя. Она позвонила мне.
Светочка, опомнись, уговаривала она. Тереза чуть с давлением в больницу не попала. Разве можно так с матерью? Она же для вас все. Пожалей ее, откажись от этой глупости.
Я молча выслушала и положила трубку. Они хотели, чтобы я почувствовала вину. Чтобы я сдалась. Но их давление дало обратный эффект.
В день поездки в клинику мы ехали в одной машине. Тереза Викторовна села сзади, словно королева, и всю дорогу демонстративно молчала, глядя в окно. Артем сжимал руль так, что побелели пальцы. Я сидела рядом, прижимая к себе переноску с мирно спящим Мишей.
В ст
