Тот летний день нарушил привычный ход вещей. Настя вошла на кухню, опустив глаза, с младенцем на руках. Темнокожий малыш мирно спал, не подозревая о буре, которая вот-вот разразится.
Ей едва исполнилось шестнадцать, но она уже знала, что значит жить в роскоши и чувствовать пустоту, которую не заполнить даже особняком. Её родители были успешными бизнесменами, вечно спешащими с одной встречи на другую, путешествующими по миру, копящими деньги но никогда время для неё. Дом был огромным, но холодным; тишина давила сильнее стен, а любовь оказалась той роскошью, которую ей так и не купили.
Отец, сидевший за завтраком с дымящимся кофе, нахмурился, увидев её.
Это чей ребёнок? спросил он, будто перед ним возник призрак.
Настя сглотнула.
Папа мне нужно с тобой поговорить. Я родила. Это мой сын.
Мужчина резко поставил чашку, кофе расплескался по столу.
Что?! Да ещё и от его голос дрогнул. Ты совсем рехнулась, Настя? Спрячь этого ребёнка! Соседи, партнёры никто не должен знать. Мы отдадим его в приют.
Настя подняла взгляд, в котором смешались страх и ярость.
Нет! Это мой сын, я люблю его!
Любишь? А нашу репутацию? отец повысил голос. Что подумают люди?
В этот момент вошла мать. Она замерла, увидев сцену.
Боже только не говори, что
Отец закончил за неё:
Да. Наша дочь разрушила нам жизнь.
Мать, холоднее мраморной столешницы, вынесла приговор:
Либо отдаёшь ребёнка, либо уходишь из этого дома.
Настя крепче прижала к груди маленького Артёма.
Я не брошу его. Сделаю для него всё.
Отец не колебался:
Тогда уходи.
Дверь захлопнулась за её спиной. На улице лил дождь. Настя шла без цели, промокшая, с малышом, укутанным в тонкое одеяло. Она нашла скамейку в парке и села, пытаясь защитить его своим телом. Ей было холодно, страшно, но она не отпускала его.
Тогда к ней подошла женщина лет сорока с потрёпанным зонтом и холщовой сумкой.
Детка что ты здесь делаешь под дождём с малышом? спросила она мягко.
Родители меня выгнали, ответила Настя, стараясь звучать твёрдо.
А кушать хочешь?
Нет солгала она, хотя живот предательски урчал.
Женщина улыбнулась с сочувствием.
Пойдём со мной. Домик у меня маленький, но тёплый. Поужинаем.
Ту женщину звали Галиной. Она жила в скромной комнатке с облезлыми обоями, но там было тепло так, как Настя не чувствовала даже в особняке. Галина работала швеёй и в тот же вечер накормила её горячим супом, который Настя ела сквозь слёзы.
Со временем Галина не просто дала ей кров, но и научила ремеслу. Показала, как шить, чинить, копить каждую копейку. Вместе на старой машинке они делали одежду и продавали её на рынке. Артём рос среди лоскутов, ниток и искреннего смеха.
Прошло восемнадцать лет. Жизнь изменилась. Настя, теперь уверенная в себе женщина, жила в скромной, но уютной квартире с Артёмом, который скоро заканчивал школу.
Однажды в дверь постучали. Мужчина в костюме представился адвокатом.
Настасья Петровна, ваши родители скончались на прошлой неделе. Согласно завещанию, вы единственная наследница.
В горле у Насти встал ком. Артём взял её за руку.
Что это значит? спросил он.
Это значит, что дом, бизнес и всё состояние теперь принадлежат вам, ответил адвокат.
Настя на секунду замолчала, затем посмотрела на сына.
Артём я должна тебе кое-что сказать. Ты не мой родной сын.
Юноша уставился на неё.
Как?
Настя глубоко вдохнула.
Когда мне было столько же, сколько тебе сейчас, я возвращалась домой, и начался дождь. Я свернула в переулок и увидела там бездомную женщину она рожала. Я опустилась на колени, чтобы помочь и ты появился на свет у меня на руках. Перед смертью она прошептала: «Позаботься о моём сыне». Я не могла тебя оставить, поэтому сказала родителям, что ты мой ребёнок но они меня выгнали.
Глаза Артёма наполнились слезами.
Значит, ты пожертвовала своей жизнью, чтобы вырастить меня хотя я тебе не родной?
Да, голос Насти дрогнул. Потому что, когда я впервые обняла тебя, поняла: Бог выбрал меня быть твоей матерью. В твоих глазах я нашла смысл жизни. Ты мой свет, Артём моё солнце.
Юноша крепко обнял её.
Мама кровь не важна. Ты и всегда будешь моей матерью.
Настя решила вернуться в родительский дом. Не ради наследства, а чтобы забрать туда Галину. Для неё швея стала настоящей матерью той, что показала: семья не всегда даётся по крови, а та, что обнимает, когда это нужнее всего.
Позже Настя вложила часть денег в открытие швейной мастерской и стипендии для одиноких матерей. И всегда повторяла слова, определившие её судьбу:
Мне выпала честь быть избранной Богом в матери. И сколько бы боли ни пришлось пережить я бы всё повторила ради счастья своего сына.
