**Дневник. 11 июля.**
Солнечный свет, как золотые нити, просачивался сквозь пыльные жалюзи, рассыпаясь по кухонному столу яркими бликами. За окном шелестели листья старой березы, а вдалеке слышался приглушенный гул города такой привычный, такой обманчиво спокойный. Артем, мой пятилетний сын, сидел на стуле, болтая ногами в носках с медведями, и рисовал в альбоме. Мел скрипел по бумаге, выводя кривой домик с трубой, из которой валил дым.
Мам, правда, что у меня скоро будет новое сердце? вдруг спросил он, не отрываясь от рисунка.
Я замерла с ложкой в руке, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Его детская искренность всегда била прямо в сердце. Правда, солнышко. Операция будет как волшебство. Ты станешь здоровым и сможешь бегать, как другие ребята.
Но голос мой дрожал. Тревога, грызшая меня всю неделю, внезапно стала осязаемой. Будто невидимая рука сжала грудь. Знаешь это чувство, когда воздух становится густым, а мысли тяжелыми, как свинец?
Мам, я хочу есть! Артем швырнул мел на пол, и тот закатился под холодильник.
Сейчас, зайка, я заставила себя улыбнуться, хотя внутри все дрожало. Мама сделает твой любимый омлет.
Но когда я открыла старый дубовый шкаф, сердце ушло в пятки. Жестяная коробка из-под печенья, где лежали деньги на операцию, исчезла. Пустая полка зияла, как рана.
Нет Нет! Я рванула ящики, рассыпая их содержимое. Пакеты с крупами, стопка старых писем, пустые коробки но денег нигде.
Будто ледяную воду вылили на меня. Дрожащими пальцами схватила телефон. На экране 12 пропущенных от Антона. Вспомнился вчерашний вечер: его бегающий взгляд, когда он «задержался» на кухне, его нарочито громкий смех, когда я заговорила о встрече с кардиохирургом.
**Детство. 1998.**
Антон всегда был моей тенью. В семь лет он прибежал ко мне в слезах, разбив окно в школе. Я покрывала его, сказав, что это я играла в мяч. Его обещание «Я всегда буду тебя защищать!» звучало так искренне Но время, как ветер, уносит обещания, оставляя лишь пыль.
**12:15. Квартира Антона.**
Я ворвалась в его берлогу, не дожидаясь ответа на звонок. В нос ударил запах затхлого табака и пролитого пива. Антон стоял у окна, спиной ко мне, нервно теребя занавеску. На подоконнике окурки в пепельнице и пачка «Беломора» с сорванной целлофановой оберткой.
Антон! мой крик отскочил от обшарпанных стен. Где деньги?!
Он медленно обернулся. Темные круги под глазами, будто не спал неделю. Полуулыбка на губах та самая, которая когда-то разоружала учителей. О чем ты?
Ты. Украл. Деньги. Для Артема, я выделила каждое слово, сжимая кулаки. Это не просто купюры. Это его жизнь!
Он отвернулся, будто не выдерживая моего взгляда. Мне срочно нужно было Долги. Ты же знаешь.
Нет, не знаю! Гнев ударил в голову, голос задрожал. Ты втянул меня в свои аферы! В прошлом году кредит под квартиру, а теперь это! Ты хоть понимаешь, что Артем может не дожить до утра?!
Антон молчал. Его рука потянулась к бутылке водки на столе, но замерла на полпути. Я верну. Клянусь.
Когда? Когда он перестанет дышать? Слезы жгли глаза. Ты видел его анализы! Видел, как он задыхается после трех шагов!
Вдруг он резко повернулся, и в его глазах мелькнуло что-то, похожее на отчаяние. Думаешь, мне легко? Думаешь, я не помню, как он смотрел на нас, когда мы читали ему сказки? Но у меня не было выбора!
Выбор есть всегда! Я швырнула пустую коробку из-под таблеток на пол. Ты просто не захотел его сделать!
**12:41. Дом.**
По дороге домой прошла мимо детской площадки, где Артем мечтал кататься на качелях. Ветер гонял по земле пустые пакеты, а чей-то крик «Лови!» звенел в ушах, как барабанная дробь. Дома сын спал, свернувшись калачиком, даже во сне морща лоб.
Я села рядом, гладя его тонкие волосы. Прости, малыш. Мама все исправит
Но как? На часах долг в 150 тысяч рублей. Три дня до операции.
**Ночь. 03:23.**
Телефон завибрировал на тумбочке. Антон: «Нашел 50к. Переведу завтра. Остальное через неделю». Сжала телефон так, что ногти впились в ладонь. Его «завтра» всегда превращалось в «никогда».
**Утро. 07:15.**
На работе листала документы, но строки расплывались. Коллега Лариса принесла кофе, ее глаза, как блюдца, излучали жалость. Ты бледная. Возьми отгул, если нужно.
Нужно, прошептала я. Но не могу.
В обед бегала по банкам, умоляя о рассрочке. Кассирша в Сбербанке, пожилая женщина с седыми кудряшками, вздохнула: Дочка, вижу, ты на пределе. Бери кредит под машину.
Машина Тот самый «Жигули», который мы копили два года. Но что важнее колеса или сердце сына?
**Вечер. 19:48.**
Антон появился на пороге, пахнущий перегаром и дешевым одеколоном. Держи, швырнул на стол пачку денег. 50 тысяч. Остальное скоро.
Пересчитала купюры. 47 500. Где еще три тысячи?
На такси он не смотрел на меня.
Ты потратил деньги на такси?! Мой крик разбудил Артема.
Мам, мне страшно донеслось из комнаты.
Антон вздрогнул. Его лицо исказилось. Я не знал, что так получится. Они требовали
Кто «они»? Твои наркоманские приятели? Я шагнула к нему, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Ты хоть понимаешь, что твой «долг» игра в одни ворота? Ты ставишь на кон жизнь племянника!
Он молчал. Только пальцы,
