**Дневник. Сегодня мне исполнилось пятьдесят.**
Юбилей. Казалось бы, просто дата, но для меня — это рубеж, за которым новая глава жизни. Я так хотела встретить его с лёгкостью и радостью, без тягостных мыслей о возрасте.
Готовилась долго, выбирала наряд тщательно. В итоге остановилась на алом платье — облегающем, дерзком. Таким я не одевалась уже лет десять. Но сегодня мне хотелось чувствовать себя не “женщиной за пятьдесят”, а просто собой — живой, яркой.
В зеркале мне улыбалось отражение. Да, морщинки у глаз стали глубже, но глаза всё ещё горели. Я была довольна собой.
Гости уже собрались в зале. Смех, звон бокалов, поздравления. Муж, Виктор, стоял с братом у стойки, шутил о чём-то своём.
Я вошла, ожидая его взгляда — тёплого, гордого. Может быть, даже шепота: “Ты сегодня ослепительна”. Вместо этого он хмыкнул и громко бросил:
— Ну и нарядилась! В твои-то годы…
Тишина. Кто-то неловко засмеялся. Я почувствовала, как кровь ударила в лицо. Брат Виктора отвел глаза.
Я сделала вид, что не заметила, улыбнулась и отошла. Но внутри было пусто.
Весь вечер эти слова звенели у меня в голове: *”В твои-то годы…”* Может, он прав? Может, алое платье — это уже не для меня? Пора смириться, надеть бесформенный свитер и стать тенью?
Не выдержала, выскользнула на кухню. Через минуту за мной пришла Света, моя подруга. Взглянула — и сразу поняла.
— Что он натворил? — спросила тихо.
Я только пожала плечами, боясь расплакаться.
— Опять Виктор? — Света стиснула зубы.
Я кивнула.
— Сказал… что я уже не того возраста для такого платья.
— Да он просто дурак! — вспыхнула она. — Ты великолепна, и пусть хоть лопнет от злости!
Её слова согрели, но боль не ушла.
Когда гости разошлись, я опустилась на диван, будто выжатая.
Виктор вошёл, уткнувшись в телефон.
— С днюхой, — пробурчал, даже не глядя.
Я сжала кулаки.
— Почему ты так сказал про платье?
Он отвлёкся от экрана, удивлённо хмыкнул:
— Да ладно, пошутил! Ты опять всё драматизируешь.
— Это не шутка, — голос дрогнул. — Ты унизил меня. В мой праздник.
Виктор вздохнул, потер затылок:
— Ну, Оль, ну не придумывай. Я же без зла.
Знакомые слова. Вечное: *”Ты слишком чувствительная”*. Столько лет я оправдывала его, закрывала глаза. Но сегодня внутри что-то переломилось.
— Я старалась… — голос предательски задрожал. — А ты… за секунду разрушил всё. Тебе вообще не важно, что я чувствую?
Он развёл руками:
— Ты на пустом месте драму разводишь.
— Нет, — я поднялась. — Ты показал, что не уважаешь меня. А я заслуживаю большего.
Не стала ждать ответа. Поднялась в спальню, сняла платье, бережно повесила.
Я смотрела на него и понимала: дело не в наряде. Дело в том, что человек, который должен был быть опорой, давно перестал видеть во мне ту, которую когда-то любил.
Утром села напротив Виктора за стол и высказала всё. Про колкости, которые ранят. Про одиночество вдвоём.
— Я не хочу доживать дни, чувствуя себя ненужной, — сказала твёрдо. — Если ты не можешь быть рядом по-настоящему… у нас нет будущего.
Он слушал. Может, впервые за годы. В его взгляде мелькнуло что-то человеческое.
— Я не думал, что тебе так больно, — пробормотал. — Прости. Я исправлюсь.
Сможет ли? Не знаю.
Но я знаю другое: больше не позволю никому — даже ему — заставить меня стыдиться себя.
Пятьдесят — не конец. Это старт.
